Незнайка на луне - Страница 66


К оглавлению

66

– Ну, мне ведь надо привязать вас к дереву, а то вы еще упадете, когда я стану взбираться к вам на плечи, – объяснил Крабс.

Сказав так, Крабс принялся бегать вокруг кедра, не выпуская веревки, в результате чего и руки и ноги господина Скуперфильда были плотно прихвачены к дереву, да и он сам оказался обмотанным веревкой, словно булонская колбаса.

– Эй, бросьте шутить! – кричал Скуперфильд, чувствуя, что не в силах пошевелить ни одним членом. – Освободите меня сейчас же, или я позову на помощь.

– Зачем же на помощь звать? – возразил Крабс. – Я и сам помогу, если вам что-нибудь надо.

С этими словами Крабс поднял свалившийся со Скуперфильда цилиндр и водрузил обратно ему на голову, а оброненную им трость поставил рядышком, прислонив к стволу дерева.

– Вот видите, как хорошо, – сказал он.

– Развяжите меня, или я буду плеваться! – завопил Скуперфильд.

– Зачем же плеваться? Это невежливо, – ответил Крабс.

Скуперфильд, однако, плюнул, но не попал в Крабса.

– Вот видите, как нехорошо, – хладнокровно сказал Крабс. – Теперь я вынужден буду заткнуть вам рот.

Он вытащил из кармана кусок грязной тряпки, служившей для протирки автомашины, скомкал его и сунул в рот Скуперфильду, а чтоб он не мог выплюнуть этот кляп, завязал ему еще рот носовым платком. Теперь Скуперфильд имел возможность только потихоньку мычать и трясти головой.

– Ну что ж, – сказал Крабс, внимательно оглядев Скуперфильда со всех сторон. – Кажется, все сделано правильно. Дышите тут воздухом, наслаждайтесь природой. Думаю, что к концу дня я успею вернуться и освободить вас. А сейчас пока советую вам не тратить зря силы и не пытаться вырваться. Все равно это ни к чему не приведет.

Помахав Скуперфильду на прощание ручкой, господин Крабс вернулся к оставленной посреди леса машине, сел в нее и поехал обратно в город.

Глава девятнадцатая
Бегство

Первое, что увидел господин Крабс, вернувшись в гостиницу, была телеграмма, полученная от Спрутса:

«С ослами кончайте. Два миллиона получите в банке. Об исполнении телеграфируйте. Спрутс».

Прочитав телеграмму. Крабс тут же позвонил по телефону Миге и Жулио и вызвал их к себе.

– Вот что, ребятушки, – сказал он, как только Мига и Жулио приехали. – Теперь надо действовать без промедления. Купите большой чемодан, уложите в него все денежки, вырученные от продажи акций, и приезжайте сюда с этими вашими Козликом и Незнайкой. Здесь вас будет ждать другой чемодан с двумя миллионами, которые я получу для вас в банке. Отсюда мы с вами двинемся в Грабенберг, а из Грабенберга вы можете отправляться дальше, куда вам вздумается. Вы куда решили уехать?

– В Сан-Комарик. Есть такой город на берегу моря. Поживем в СанКомарике, пока не надоест, а потом отправимся путешествовать, – ответил Мига.

– Вот и замечательно! – сказал Крабс. – В Сан-Комарике можно прекрасно повеселиться. Впрочем, с деньгами везде хорошо.

– Думаю, что всем сразу не следует уезжать, – сказал Жулио. – Это может показаться подозрительным. Мы с Мигой уедем сегодня, а Незнайка с Козликом могут уехать завтра. Мы им купим билет на поезд.

– Можно и так, – согласился Крабс. – Действуйте, а я отправлюсь в банк за деньгами.

Расставшись с Мигой и Жулио, Крабс не поехал сразу же в банк, а заехал сначала в редакцию газеты «Давилонские юморески». Хозяином этой газеты был не кто иной, как господин Спрутс, иначе говоря, она издавалась на Спрутсовы средства. Здание редакции, а также все печатные машины и все оборудование типографии принадлежали Спрутсу. Все сотрудники, начиная от редактора и кончая самым незначительным наборщиком, оплачивались из денег, которые давал Спрутс. Правда, и доход, который получался от продажи газет, целиком поступал в распоряжение Спрутса.

Нужно, однако, сказать, что доход этот был не так уж велик и частенько не превышал расходов. Но господин Спрутс и не гнался здесь за большими барышами. Газета нужна была ему не для прибыли, а для того, чтобы беспрепятственно рекламировать свои товары. Осуществлялась эта реклама с большой хитростью. А именно: в газете часто печатались так называемые художественные рассказы, причем если герои рассказа садились пить чай, то автор обязательно упоминал, что чай пили с сахаром, который производился на спрутсовских сахарных заводах. Хозяйка, разливая чай, обязательно говорила, что сахар она всегда покупает спрутсовский, потому что он очень сладкий и очень питательный. Если автор рассказа описывал внешность героя, то всегда, как бы невзначай, упоминал, что пиджак его был куплен лет десять – пятнадцать назад, но выглядел как новенький, потому что был сшит из ткани, выпущенной Спрутсовской мануфактурой. Все положительные герои, то есть все хорошие, богатые, состоятельные или так называемые респектабельные коротышки, в этих рассказах обязательно покупали ткани, выпущенные Спрутсовской фабрикой, и пили чай со спрутсовским сахаром. В этом и заключался секрет их преуспевания. Ткани носились долго, а сахару, ввиду будто бы его необычайной сладости, требовалось немного, что способствовало сбережению денег и накоплению богатств. А все скверные коротышки в этих рассказах покупали ткани каких-нибудь других фабрик и пили чай с другим сахаром, отчего их преследовали неудачи, они постоянно болели и никак не могли выбиться из нищеты.

Помимо подобного рода «художественных» рассказов, в газете печатались обычные рекламные объявления, прославлявшие спрутсовский сахар и изделия Спрутсовской мануфактуры. Само собой разумеется, что ни рекламные объявления, ни художественные рассказы не могли привлечь особенного внимания публики, поэтому в газете ежедневно печатались сообщения об интересных событиях и происшествиях, а также различные юморески, то есть крошечные забавные рассказики или анекдотцы, специально для того, чтоб насмешить простодушных читателей. Читатель, купивший газету с целью почитать юморески, заодно проглатывал и «художественные» рассказы, что, собственно говоря, от него и требовалось.

66