Незнайка на луне - Страница 83

Над входной дверью, которая поминутно открывалась, пропуская все новых коротышек, висела вывеска с надписью: «Общедоступная гостиница „Тупичок“.

Теперь уже неизвестно в точности, называлась ли гостиница так, потому что помещалась в тупичке, или же улица была названа тупичком вследствие того, что здесь была гостиница с таким названием.

Незнайка и Козлик вошли в дверь и очутились перед конторкой с окошечком. Заглянув в окошечко, Козлик спросил:

– У вас найдется два места по десять сантиков?

Кто-то, кого не видел стоявший сбоку Незнайка, ответил:

– Найдется. Минус второй этаж, места двести пятнадцать и двести шестнадцать.

Козлик протянул в окошечко деньги и получил два жестяных жетона, на которых были выбиты цифры: «215» и «216».

– А что значит – минус второй этаж? – заинтересовался Незнайка. – Почему минус?

– Этот дом не только поднимается вверх, но и опускается вниз, под землю, – объяснил Козлик. – Все этажи, которые вверх, те – плюс, а которые вниз, те – минус. Минус второй этаж – это значит второй подземный этаж.

– А почему нам нельзя вверх?

– Вверх дороже, – ответил Козлик. – Вот разбогатеем, переселимся наверх.

Спустившись по грязной деревянной лестнице на два этажа вниз, наши друзья вошли в дверь и очутились в огромной комнате с низким, прогнувшимся, закопченным потолком. Первое впечатление у Незнайки было, будто он снова попал в каталажку. Такие же складские полки с лежавшими на них коротышками, такая же чугунная печь с длинными, тянувшимися через все помещение трубами, такая же тусклая лампочка под потолком. Вся разница заключалась в том, что здесь было гораздо грязней и тесней. Полки были не из пластмассы, как в каталажке, а из грубых, почерневших, неотесанных деревянных досок, и стояли они так тесно, что между лежавшими на них коротышками, казалось, трудно было просунуть палец.

В отличие от арестованных, которые томились в каталажке, здешние обитатели пользовались гораздо большей свободой. Каждый здесь считал себя вправе делать все, что ему приходило в голову. Многие не только пекли картошку в золе, но и варили в жестянках из-под консервов похлебку, жарили какие-то длинные, бесформенные коржи из теста, развешивая их на горячих жестяных трубах. На этих же трубах висели, вперемежку с коржами, чьи-то носки, сохнущее после стирки белье, изорванное до последней степени тряпье, бывшее когда-то одеждой, даже чьи-то ботинки.

От всего этого жарящегося, варящегося, пекущегося, сохнущего и просто чадящего в помещении стоял такой удушливый запах, что у Незнайки перехватило дыхание и помутилось в глазах. Почувствовав головокружение, он зашатался и принялся хвататься руками за стенку. Видя, что Незнайка неожиданно побледнел, Козлик подхватил его под руки и сказал, что это ничего, что это у него с непривычки и постепенно пройдет.

– Старайся только не дышать носом. Дыши ртом, – советовал Козлик.

Незнайка старательно зажал пальцами нос. Понемногу он отдышался и пришел в себя.

– Теперь тебе надо полежать, и все будет хорошо, – утешал его Козлик.

Поддерживая Незнайку под руку, он провел его между рядами полок, словно по лабиринту. Увидев приколоченные к полкам таблички с цифрами «215» и «216», Козлик остановился.

– Вот и наши места, – сказал он.

Недолго думая Незнайка залез на полку и увидел, что здесь не было даже матраца, а вместо подушки лежал простой деревянный чурбан.

– Что это? – удивился он. – Как же здесь спать?

– Спи, да и все тут, – отозвался коротышка с соседней полки. – Уж если захочешь, так и на голой доске заснешь, а не захочешь, так и на мягкой перине будешь без сна валяться.

– Это ты верно, братец, – подхватил другой коротышка. – Когда-то и в этой ночлежке были матрацы да подушки, так, поверишь, дошло до того, что никто спать не мог.

– Это почему же? – заинтересовался Незнайка.

– Потому что в матрацах развелись клопы и другие вредные насекомые. От них, поверишь ли, никому житья не было. Зато когда матрацы пришли в негодность, хозяин этой гостиницы господин Дрянинг решил новых не заводить, а старые приказал сжечь вместе с клопами. Истинное благодеяние учинил! С тех пор хорошо стало.

– И нам хорошо, и господину Дрянингу тоже неплохо: не нужно тратиться на матрацы, – вступил в разговор третий коротышка.

– Ты, братец, на Дрянинга не сердись, – сказал первый. – Он коротышка хороший. Истинный благодетель наш. Так и в газетах пишут. Если бы не он, сколько коротышек осталось бы без ночлега! В какой ты еще гостинице найдешь место за десять сантиков?.. Эх ты! Недаром тебя называют Строптивым!

– А тебя недаром зовут Покладистым, – ответил Строптивый. – Думаешь, Дрянинг эту ночлежку для нашего с тобой удовольствия построил? Как бы не так. Для собственной выгоды!

– Какая же выгода в десяти сантиках? Если бы он гнался за выгодой, то построил бы гостиницу, в которой можно фертинг за номер брать, а то и два. А он о бедных заботится, о тех, у кого нет фертингов. Так и в газете писали!

– Экий же ты тюфячок, братец! Мало ли что в газетах напишут! Для того чтоб хорошую гостиницу построить, надо много денег затратить. Да и на обстановку надо потратиться. В хорошей гостинице ты получишь за фертинг целую комнату, а здесь нас гляди сколько напихано: один над другим лежит! С каждого десять сантиков – это получится выгодней, чем по фертингу за целую комнату брать, – сказал Козлик.

– Говорят, этот Дрянинг накупил в каждом городе на окраинах участков земли по дешевке и настроил вот таких гостиниц, вроде мусорных ящиков, сказал Строптивый. – Ну и что ж, доход верный! Бедняки-то везде есть!